«Необходимо было прекратить объятия и поцелуи»

12 апреля 1961 в 9:07 по Москве космический корабль «Восток» поднялся с космодрома Байконур и сделал круг по орбите Земли. На борту был Юрий Гагарин, космонавт, тут же получивший звание Героя Советского Союза. Для многих советских людей этот день был волнительным и триумфальным, но некоторые встречали его со скепсисом или вовсе упускали его из внимания, занимаясь обычными делами. Вместе с порталом «Прожито» показываем, как встретили Юрия Гагарина на Земле.

12 апреля 1961

Николай Каманин

Советский летчик и военачальник, генерал-полковник авиации, один из первых Героев Советского Союза (1934). Организатор и участник подготовки первых советских космонавтов.

В 8:20 на старт прибыл маршал Москаленко. Мы с ним договорились о порядке посадки Гагарина в корабль. Автобус с космонавтами должен прибыть на стартовую площадку в 8:50. Все космонавты и провожающие остаются у автобуса, до лифта Гагарина должны провожать Королев, Руднев, я и Москаленко.

Намеченный порядок удалось соблюсти с трудом. Выйдя из автобуса, Юра и его товарищи немного расчувствовались и начали обниматься и целоваться. Вместо пожелания счастливого пути некоторые прощались и даже плакали — пришлось почти силой вырывать космонавта из объятий провожающих. У лифта я крепко пожал Юре руку и сказал: «До встречи в районе Куйбышева через несколько часов».

Старт прошел отлично. Перегрузки на участке выведения заметного влияния на голос космонавта не оказывали. Радиосвязь была хорошей. Космонавт чувствовал себя нормально. На 150-й секунде полета, после сброса обтекателя, Юра доложил: «Светло, вижу Землю, облака, видимость отличная».

На заводском аэродроме в Куйбышеве нас встретил полковник Чечиянц из Главного штаба ВВС и доложил обстановку: «Гагарин благополучно приземлился в 23 километрах от Саратова и через несколько минут сам позвонил в Москву…»

Открылась дверь самолета, и первым стал спускаться Юра — он был в зимнем летном шлеме и в голубом комбинезоне скафандра. Все девять часов, которые прошли с момента его посадки в космический корабль до этой встречи на куйбышевском аэродроме, я волновался и переживал за него, как за родного сына. Мы крепко обнялись и расцеловались. Со всех сторон щелкали фотоаппараты, толпа людей нарастала. Возникла опасность большой давки, а Юра хотя и улыбался, но выглядел сильно переутомленным. Необходимо было прекратить объятия и поцелуи. Я попросил Агальцова и Юру сесть в машину и немедленно ехать на дачу обкома. 

Игнатий Вандышев, 70 лет 

Сегодня радость, победа науки — первый советский человек полетел в космос.

Елена Шварц, 12 лет 

Сегодня запустили первый космический корабль с человеком Юрием Алексеевичем Гагариным. Маме позвонили и сказали за несколько дней, что запустят человека. Но сегодня это было для меня неожиданностью. Я почувствовала такую радость, какую чувствуешь только тогда, когда свершается то, о чем мечтали тысячи людей. Итог трех тысяч лет культурной жизни человечества. Подтверждение человеческой силы. Я счастлива, что запустили корабль наши. Если бы жив был Ленин! 

Людмила Полякова, 22 года

Опять лежу больная. Встречала весну 10 апреля. У меня были резиновые сапоги. Бродила по всем ручейкам, умывалась в них, пила талую воду, а теперь болею. Человек в Космосе! Пережила такое возбуждение, что оно одно вывело бы меня на орбиту. Поздравляю всех сильных и смелых. Не слюнтяев, вздыхающих на звезды, а рвущихся в небо и бросающихся в бездну. Слава вам!

[10:] 55 — приземление корабля. Я такая счастливая дура, я смеюсь, а небо хмурится. Будут завидовать тем, кто жил в 1961 году. Это уже история. Это надо осознать. Постараюсь.

Николай Мордвинов, 60 лет

Гагарин в космосе!

Кажется, все слова сказаны и использованы по поводу предыдущих полетов. Язык становится немощным, ограниченным. А душа принимает события заново, и трепещет, и волнуется, и не может выложить чувство в стройную фразу. /…/

10 час. 20 мин. Только ой да ай! Да — дай ему господи! /…/

Аж мурашки по коже!

Триумф… Крупнейшее событие века.

Достойнейшие сыны Отчизны. Беспримерно. От лапотной России до покорения космоса, до страны, идущей впереди мира по ряду показателей. Ой, что-то совсем не то и не так я говорю, но душа захлебывается и несет что попало!

12 час. 25 мин. — Вернулся! Приземлился в 10.55!

Феноменально! Подвиг!

Как обо всем этом сказать мне, актеру? /…/

На улицах праздник.

Эльвира Филипович, 27 лет 

День, как всегда, начался с пяти утра. Небо голубое и солнышко в каждой росинке. До завтрака съездила на скотный, что на Длоугих Мостах (тогда Чехословакия. — Прим. ред.). Там запоносили телята. Потом отвела Ленусю в садик. Она сегодня веселенькая, сама проснулась, оделась и к моему приходу выложила из кубиков подобие человека женского рода: «Мама, это ты!»

После завтрака снова села на своего «Пионера» и понеслась по фермам. Сначала решила ехать в Кунратице. С главного шоссе на узкую полевую дорожку свернула. И тут же услышала за собой: «Девче, ты что делаешь!» — Поворот не указала! На всякий случай припустила шибче. А этот мужик, зараза такая, за мной. Стой, девче, орет. Я мчусь. Только уже не в Кунратице, туда через лес (ну как в лесу догонит), а через бугор, да на коровник Новый. Дядька что-то орет: «Ракета, дура, указатель, русские, космос», — улавливаю слова. И откуда узнал, что русская?! А на площадке, что между коровником и свинарником, доярки выстроились, и пани Соболева тоже, и Ярка Нидрлэ. Меня увидали — машут. Подлетела к ним. А они окружили меня, лица — будто бочонок пива выпили — калились докрасна, радостью блестят. И все меня поздравляют: «Гагарин! Ваш Гагарин в космосе! Юрий, Юрий — зовут его! В космосе!» Тот мужик, что гнался, тоже подскочил, тоже поздравляет: «Не знал, что русская, хорошо, что русская!» Он — соудруг из областной организации СЧСД — Союза чехословацко-советской дружбы — едет во Вратиславицкий местный комитет договариваться насчет организации вечера встречи местных граждан с туристами из СССР. Туристов, он сказал, целый автобус, но во Вратиславицы только четверо…

Меня сегодня, куда бы ни шла, поздравляли и одаривали. Как будто я это полетела в космос. Нанесли мне бус, платков разных, даже ночную рубашку подарили. И попробуй — откажись! Радость, счастье аж у самого горла чувствовала. Ощущала себя частичкой моей великой и прекрасной Родины.

Валентин Пролейко, 27 лет 

Сегодняшний день войдет в историю так же, как и 4 октября 1957 года. Тогда мы рвали друг у друга газету, стоя у баллоновского стенда. Тогда лаборатория, в которую только что поступил, уже была отмечена как участвующая в запуске. Несколько дней назад мы отбирали баллоны, зная почти наверняка, куда они должны пойти.

И вот сегодня я услышал в 1-м отделе голос Левитана: «Внимание! Говорит Москва».

В 10 часов было передано сообщение о запуске в космос первого человека. Им оказался майор летчик Гагарин Юрий Алексеевич.

Весь мир гудит, как встревоженный улей. На Западе выходит по несколько выпусков газет в день (а у нас «Известия» еле-еле успевают принести к 23 часам). «The man in space», «Communist in space».

Николай Соколов, 76 лет 

Среда. По радио сообщили, что запущен человек в космос, который благополучно вернулся на Землю.

Я почти всю ночь не спал.

Вернулся Миша из командировки.

Кончил читать роман «Хлеб» Мамина-Сибиряка (не понравился).

Варлам Шаламов, 53 года 

Поразительная новость, к которой, впрочем, все были готовы. Передачи телевидения начались в двенадцатом часу дня — уже после того, как космонавт вернулся из полета, — и в течение двух часов на экране телевизора сообщали: «Пролетел над Африкой, готовится к спуску», — в то время как все это было проделано часа два-три ранее.

Нина Дмитриева, 43 года

Ю.А. Гагарин, 27-летний летчик из Гжатска, впервые поднялся в космос (максимальная высота — 300 км). Говорят, что за несколько дней до него летал Ильюшин (сын конструктора), вернулся без сознания, но об этом в газетах ни слова, и Несмеянов на подобный вопрос, заданный на пресс-конференции, ответил отрицательно.

Героизация духовной примитивности. Примитивность возводится в добродетель.

Владимир Девятков 

Начало космической эры для нас началось раньше, чем было объявлено по радио всей стране о полете Юрия Гагарина. В то время мне пришлось выполнять обязанности гарсона в кают-компании офицеров эсминца «Бесследный». Не знаю почему, но этот корабль на то время выполнял, на мой взгляд, чаще, чем другие, очень интересные задания командования. В начале апреля 1961 года мы с напарником стали накрывать обеденный стол. Не было никакого праздника, но пришедшие офицеры появились все в парадной форме, да еще при кортиках. Все лица их светились, как майские. Такое ощущение, что каждому не терпелось высказать какую-то тайну. Один из них, лейтенант, комсорг корабля, всё-таки почти радостным и слегка возбужденным негромким голосом произнес: «Пойдем лунатиков встречать». Конечно, об этом, как позднее понял, знал весь офицерский корпус данной части, и, конечно, этой загадочной фразой он хотел поделиться с нами, незнайками-гарсонами. На такую загадочную фразу мы никак не отреагировали, и к обсуждению она у нас не была принята, мало ли кто чего скажет.

13 апреля

Николай Каманин 

Куйбышев. С 9:30 до 12:00 в присутствии членов Госкомиссии и представителей промышленности Юра рассказывал о полете и отвечал на многочисленные вопросы (беседа записана на магнитофон и застенографирована). Нас замучили телефонные звонки и корреспонденты, пробравшиеся на дачу. Они готовы беспрерывно снимать, фотографировать и задавать бесконечные вопросы. Удалось лишь немного погулять и поиграть в бильярд. Во второй половине дня Юра начал готовиться к встрече в Москве. Рапорт Хрущеву он освоил за полчаса, но первое время излишне торопился. Две-три тренировки устранили этот недостаток. Выступление на Красной площади также было подготовлено довольно быстро. Я уже знал по выступлениям Юры еще до полета, что он обладает задатками неплохого оратора. Вечером два раза звонил Брежнев и несколько раз Вершинин. Обоих беспокоила завтрашняя погода (прогноз был плохим) и порядок выхода из самолета на Внуковском аэродроме. С Брежневым договорились, что из самолета первым выходит Гагарин, идет по дорожке к правительственной трибуне и рапортует Хрущеву, а мы выходим вслед за Гагариным и останавливаемся у подножья трибуны. Перед сном Юра примерил новую форму и шинель. Раза два я изображал Хрущева, а он подходил ко мне с рапортом.