Как поссорились Михаил Евграфович и Михаил Романович

В 1866 году Салтыков-Щедрин — еще не великий писатель, но чиновник уже со стажем — получил в Туле весьма важную должность председателя казенной палаты. Скоро его взрывной характер привел к конфликту с тульским губернатором Михаилом Шидловским. О том, какой случился «цирк и балаган», рассказывает краевед и экскурсовод Сергей Цепляев.

Казенная палата в царской России выполняла две важнейшие функции: собирала налоги и следила за законностью бюджетных трат. Этот орган губернского правления в Туле 11 ноября 1866 года

Салтыков-Щедрин. Правда, будущий великий писатель не спешил к месту своей службы. Служащие палаты с нетерпением ждали новоиспеченного начальника. Проходила неделя за неделей, пыл служащих поостыл — и неожиданно 29 декабря он явился.

• 

• 

Первый визит Салтыкова-Щедрина оказался разгромным. Досталось всем и за все. И за старую мебель, и за пыль на окнах, и за непристойный вид служащих. В дальнейшем Михаил Евграфович стал более мягок и даже извинился перед теми, на кого накричал в первое свое посещение казенной палаты. Да и подчиненные вскоре увидели, что за строгой маской скрывается добродушный человек со своими слабостями: на службу Михаил Евграфович являлся только к полудню, частенько нарушал закон — освобождал от уплаты налогов мелких ремесленников и купцов, особенно если их дела шли не очень хорошо.

Губернаторствовал в это время в Туле Михаил Романович Шидловский — дворянин, выпускник Императорской военной академии (аналог современного Генерального штаба), назначенный тульским гражданским губернатором после увольнения в запас в чине генерал-майора. Это значит, что по чинам они с Салтыковым-Щедриным были ровней — а вот характерами отличались. Шидловский — спокойный, уравновешенный, медленно вникающий в суть дела. Тулякам он не понравился. В открытую, конечно, никто не решался критиковать губернатора, поэтому в официальных документах вы не найдете живой характеристики этого человека. Другое дело эпистолярный жанр. Например, сохранилось

Татьяны Андреевны Кузьминской ее сестре Софье Андреевне Толстой, в котором вскользь дана характеристика губернаторского семейства: «На наше счастье, эти три года, что мы провели в Туле, состав общества был прекрасный. Лишь семья губернатора Шидловского <…> была неприязненна и обособлена от всех». Оставил

о деятельности Шидловского как губернатора и Епифанский предводитель дворянства Дмитрий Оболенский: «Он (Шидловский. — Прим. ред.) пытался прекратить всякие злоупотребления, но в итоге развел страшно бумажное производство и переписку до бесконечности». Князь также писал, что губернатор не любил возражений, и «всякое проявление независимости ему было невыносимо».

Другое дело — Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин. Крикливый, острый на язык, неуравновешенный, многое принимавший на свой счет, придирчивый и быстро схватывающий суть проблемы. Такая разница характеров не могла не привести к конфликту, и он вскоре разразился буквально на пустом месте.

В январе 1867 года — менее чем через месяц после приезда Салтыкова-Щедрина в Тулу — губернатор опоздал на заседание статистического комитета, где с докладом выступал председатель казенной палаты. Такая непунктуальность страшно разозлила Михаила Евграфовича. В сторону прибывшего губернатора посыпались колкости, но обладающий военной выдержкой Шидловский пропустил их мимо ушей. Однако Салтыков-Щедрин не успокоился и в вечернем

продолжил свои нападки, критикуя практически каждое слово губернатора и выступление городского головы, который выступал не совсем в трезвом виде, и понять его речь действительно было сложно. Вот как писал об этом случае в воспоминаниях секретарь Тульской казенной палаты Иван Мерцалов: «…А тут еще ни к селу ни к городу подвернулся полупьяный городской голова со своей жалобой на губернаторского любимца-полицеймейстера, будто он ворует овес и сено…» В итоге Михаилу Романовичу пришлось прекратить заседание, назвав его цирком и балаганом. Эти слова были направлены в адрес городского головы, но Михаил Евграфович воспринял их на свой счет.

Такого оскорбления Салтыков-Щедрин вынести на смог — и через несколько дней написал памфлет «Губернатор с фаршированной головой». Бумага быстро разошлась по городу. Увы, текст памфлета не сохранился. Но в 1869 году, уже будучи в отставке, Салтыков-Щедрин опубликовал сатирический роман «История одного города»,  в котором высмеиваются чиновники, городские обыватели, да и все современное писателю русское общество. Там мы и найдем следы памфлета —

выведен градоначальник Прыщ, прототипом которого был Шидловский:

«Прыщ был уже не молод, но сохранился необыкновенно. Плечистый, сложенный кряжем, он всею своею фигурой так, казалось, и говорил: не смотрите на то, что у меня седые усы: я могу! я еще очень могу! Он был румян, имел алые и сочные губы, из-за которых виднелся ряд белых зубов; походка у него была деятельная и бодрая, жест быстрый. И все это украшалось блестящими штаб-офицерскими эполетами, которые так и играли на плечах при малейшем его движении. <…> 

— Я человек простой-с, — говорил он одним, — не для того сюда приехал, чтоб издавать законы-с. Моя обязанность наблюсти, чтобы законы были в целости и не валялись по столам-с. <…> В сражениях не бывал-с, но в парадах закален даже сверх пропорции».

Одной такой характеристики было достаточно, чтобы оскорбить генерал-майора. Дальше в романе колкости становятся все обиднее:

«Уже при первом свидании с градоначальником предводитель почувствовал, что в этом сановнике таится что-то не совсем обыкновенное, а именно, что от него пахнет трюфелями… Однажды, во время какого-то соединенного заседания <…>, предводитель, доведенный до исступления острым запахом, распространяемым градоначальником, вне себя вскочил с своего места и крикнул: «Уксусу и горчицы!» И затем, припав к градоначальнической голове, стал ее нюхать. 

<…> Градоначальник, хотя и сквозь зубы, но довольно неосторожно сказал:

— Угадал, каналья!

И потом, спохватившись, с непринужденностию, очевидно притворною, прибавил:

— Кажется, наш достойнейший предводитель принял мою голову за фаршированную… ха, ха!

Увы! Это косвенное признание заключало в себе самую горькую правду!»

Неизвестно, как отнесся Шидловский к «Истории одного города», но памфлет окончательно рассорил его с Салтыковым-Щедриным. В отличие от вспыльчивого и горячего писателя, губернатор действовал холодно и расчетливо. В Петербург была отправлена депеша о невозможности служить вместе с Салтыковым. На главу казенной палаты стали собирать компромат — правда, ничего серьезного найти не удалось. Вот пример докладной записки тульского жандармского штаб-офицера полковника Муратова: «…Дейст. статск. советник Салтыков, вступив в исправление должности, приказал вынести из присутствия палаты зерцало (вопреки 49 ст. 2 тома Общ. губерн. учрежд.), советников же казенной палаты и ее секретаря поместил в канцелярии. Сам является в присутствие в пальто и дозволяет себе курить, несмотря на то что в присутствии находится портрет государя императора».

Салтыков-Щедрин в стороне не оставался и буквально заваливал письмами министра финансов Михаила Христофоровича Рейтера — между прочим, своего товарища по Царскосельскому лицею. В итоге мудрый министр понял, что двум генералам в одной губернии не ужиться, и в октябре 1867 года перевел неугомонного чиновника и писателя в соседнюю Рязанскую губернию. Правда, и там Салтыков-Щедрин надолго не задержался. Но это уже другая история.