Портрет из 1942 года
Шансы на встречу у хранителя художественного отдела Русского музея в Ленинграде, ученика Коровина, Пастернака и Репина, художника Петра Нерадовского и жены инженера из Иркутска Наталии Эстеркес были ничтожно малы. Но XX век в России смешал все представления о мыслимом и немыслимом и сделал невозможное возможным.
Место встречи — лагерь
Они встретились за колючей проволокой, в Каргопольлаге — Каргопольском лагере для осужденных.
Для Петра Нерадовского это стало уже вторым сроком. Впервые Нерадовский был арестован в октябре 1933 года по обвинению в шпионаже вместе с группой других сотрудников Русского музея и осужден по статьям 58.10, 58.11 (шпионаж, активные действия против рабочего класса, проявленные при царском строе). Дело никогда не существовавшей «Российской национальной партии» фабриковалось секретно-политическим отделом ОГПУ в 1933-1934 годах. Это было одно из самых крупных дел, сфальсифицированных органами и направленных против старой интеллигенции. Только в Ленинграде тогда было арестовано 37 человек, в основном сотрудников Русского музея и Эрмитажа.
Нерадовского приговорили к 3 годам лагерей. Срок он отбывал в Сиблаге. В 1936 году был освобожден из лагеря досрочно за «ударную работу», а в 1938 году арестован по старому обвинению и приговорен к исправительно-трудовым лагерям на 8 лет по статье 58.10 УК РСФСР (антисоветская агитация и пропаганда). В дальнейшем, обращаясь с просьбой о реабилитации, Нерадовский писал:
«Меня допрашивали 19 раз, и на каждом допросе разные следователи предъявляли мне разные обвинения. Меня заставляли письменно изложить свою вину. Все, что я писал, рвалось или признавалось не тем, что от меня хотели получить. Меня спрашивали, вел ли я занятия с сотрудниками Музея, читал ли им лекции. Я отвечал, что проводил занятия с сотрудниками, читал им лекции по русскому искусству… “Ну вот, значит, вы вели контрреволюционную пропаганду” и т.д. В другой раз меня обвинили в том, что я хранил оружие для фашистов. Я ответил, что действительно принял в Музей вместе с художественными коллекциями коллекцию ценного старинного оружия, кремневые пистолеты, сабли и др., но сдал ее без остатка всю по акту в арсенал Государственного Эрмитажа».
Наталия Эстеркес была арестована в ноябре 1937 года вслед за мужем Львом, главным специалистом Ленского речного пароходства. Льва Эстеркеса вскоре после ареста расстреляли. Наталия незадолго до ареста родила сына Валерия. Вместе с мальчиком она вначале отбывала наказание в АЛЖИРе — Акмолинском лагере жен изменников Родины, а потом в Каргопольлаге. До семи лет мальчик оставался в лагерном доме ребенка, а потом был переведен в детприемник № 2 в Каргополе.
Наталия родилась в семье генерал-майора царской армии Александра Ксенофонтовича Липкина. После революции с таким происхождением было сложно получить высшее образование. Наталии удалось закончить фельдшерские курсы. Позже медицинское образование спасло ей жизнь и дало возможность помогать другим.
Именно в лагерной больничке они и познакомились — художник Нерадовский и член семьи изменника Родины, дочь белого генерала Наталия Эстеркес.
Искусство за колючей проволокой
В Каргопольлаге заключенные занимались заготовкой дров, строительством железной дороги, производством мебели и лыж и другими работами. Число заключенных достигало 300 тысяч человек. Обувью заключенным служили опорки, сшитые из автомобильных покрышек… Петру Ивановичу Нерадовскому в то время уже было больше 65 лет. Можно только догадываться, как тяжело ему приходилось на таких работах.
Наталия Эстеркес работала в лагерной больнице. Помогала врачам, таким же заключенным, как она сама. Делала перевязки и уколы, лечила травмы.
Сын Наталии, Валерий Львович Эстеркес, рассказывает, что его мама старалась облегчить участь Нерадовского, помогая ему теми скудными средствами, которые были в ее распоряжении. Художник был тронут ее участием и помощью. В знак признательности 28 сентября 1942 года он написал ее портрет — дата стоит на обороте.
Портрет написан карандашом, гуашью и акварелью на листе бумаги размером 28х21 см. Известно и место его создания — поселок Ерцево, одно из мест расположения раскинувшегося на довольно большой территории Каргопольлага.
Художник изобразил Наталию Эстеркес в белом халате и косынке, сидящей на больничной койке. На нас смотрит привлекательная молодая женщина. У нее умный и усталый взгляд — как будто ей одной известно что-то особенное, но она не может об этом сказать.
От Каргопольлага до наших дней
В 1943 году художника Нерадовского освободили из лагеря по инвалидности. Он прожил еще почти двадцать лет, и эти годы были заполнены творчеством. В Москве прошла его персональная выставка, а работы художника сегодня хранятся в Третьяковской галерее, Русском музее и других известных собраниях.
Наталия Эстеркес освободилась в 1946 году. До самого конца срока она работала в лагерном лазарете. После освобождения ей нельзя было находиться в крупных городах, и вместе с сыном Валерием они вначале жили в сибирском Канске, где она работала старшей медсестрой в районной больнице, а потом вернулись в поселок Ерцево. Наталия Александровна вышла замуж второй раз — за врача Алексея Федоровича Огаркова, с которым познакомилась в Каргопольлаге, освободившегося из заключения в конце сороковых годов.
Сын Валерий стал профессиональным музыкантом — играл на гобое и много сделал для развития российской рок-музыки, еще в 1976 году основав первую в Москве рок-студию на ул. Рылеева (известную как «подвал на Рыле»).
Лагерный же портрет со временем не утратил своей живости и красок. Наталия Александровна бережно хранила его все эти годы. Сохранились в семье и елочные игрушки, сделанные руками Наталии Александровны в лагере из ваты и раскрашенные обыкновенными красками.
Не так давно Валерий Львович Эстеркес записал воспоминания о лагерном детстве и передал портрет матери в Музей истории ГУЛАГа, где он теперь хранится и доступен для обозрения. Можно только в который раз сказать, что искусство бессмертно и хранит память.
Благодарим Музей истории ГУЛАГа за предоставленные изображения и помощь в подготовке материала.
