Шесть миллионов депортированных

С 1919 по 1953 год больше шести миллионов советских граждан насильно переселили с их родины в отдаленные регионы страны. Чтобы получить приказ собраться за несколько часов и всей семьей оказаться в товарном вагоне, следующем в Сибирь, Казахстан или другие области, не нужно было распоряжение суда. Достаточно было принадлежать к социальной или этнической группе, неугодной правительству. После распада СССР Правительство Российской Федерации и ООН признали массовые депортации репрессиями. Рассказываем, как и почему миллионы людей оказались оторваны от своей родины.

Историки называют это массовыми депортациями или принудительными миграциями. Они случались в разные исторические периоды в разных государствах — например, в XX веке в Турции, Третьем Рейхе и США. В СССР они были особенно масштабными, организованными и спланированными. Депортировали целые группы людей — кулаков, казаков и дворян, «врагов народа», представителей определенных наций и этносов и других. Официально это называлось «административное выселение».

Из центральных и южных регионов РСФСР, из национальных республик СССР и попавших под советское влияние стран Восточной Европы (в основном Латвии и Литвы) с 1919 по 1953 год насильно переселили 6 015 000 человек. За четверть века произошли десятки депортационных операций: в несколько дней отряды ОГПУ (затем НКВД и КГБ) могли отправить тысячи человек в другой конец страны.

Поначалу депортации выглядели как послереволюционное возмездие: в двадцатые годы депортировали казаков, которые в гражданской войне занимали сторону белогвардейцев и представляли для нового правительства опасность. Однако в тридцатые годы появились планы переселений. Они учитывали нужду отдаленных регионов страны в рабочей силе. Больше всего в это время депортировали «кулаков» — крестьян, у которых имущества было больше, чем у соседей. Это имущество конфисковывали в пользу местных администраций или делили между другими крестьянами деревни, хутора или колхоза.

Люди, которые идеологически не подходили для жизни в крупных городах, вынуждены были их покинуть. Бывшие дворяне и служители церкви, купцы и торговцы, участники контрреволюционных движений, тунеядцы, осужденные в прошлом по уголовным или политическим статьям (даже с незначительными наказаниями) назывались «нежелательными элементами». Вместе с семьями их отправляли на тысячи километров вглубь страны. Бывало, что основанием для депортации служил донос соседей или имя с адресом в дореволюционной адресной книге.

Переселяли и все национальные группы, которые показались опасными для проживания на границах или в европейской части государства. Часть народов «наказывали» за сотрудничество с нацистскими войсками, других — переселили еще до начала войны, подозревая в шпионаже и сговоре с врагом. Судебных разбирательств, доказывающих шпионаж или сговор, не было, не было и разумного объяснения переселения целых этнических групп за пределы их родных земель.

С 1936 года немецкое население СССР начали отправлять из европейской части страны в Казахстан и Сибирь. За шесть лет так депортировали 1 миллион 31 тысячу немцев, не виноватых ни в чем, кроме принадлежности к этой нации. Всех советских корейцев в преддверии Второй мировой войны выселили с Дальнего Востока — формально за шпионаж в пользу Японии.

В 1943-1944 году начались «наказания» за коллаборацию с врагом. Факты прямого соучастия отдельных людей были не важны — переселяли тысячами, и опять-таки исключительно из-за их национальной принадлежности. Историк Павел Полян включает в число «наказанных народов» (депортированных и рассеянных по стране) корейцев, немцев, финнов-ингерманландцев, карачаевцев, калмыков, чеченцев, ингушей, балкарцев, крымских татар и турок-месхетинцев. Семь из десяти народов лишились своих национальных автономий и не имели права вернуться на родину. Для этого не требовалось постановление суда, а депортируемые не были виноваты ни в чем, кроме того, в чем их заподозрило правительство.

Отряды ОГПУ (затем НКВД и КГБ) действовали по приказам правительства и ориентировались на списки, составленные местными администрациями. Постановлений суда и предварительных уведомлений не было. Люди в форме приходили в дома и квартиры и приказывали ничего не подозревающим людям собраться в короткие сроки (от нескольких часов до суток), взять с собой часть вещей (от нескольких предметов одежды до тонны разного скарба) и погрузиться в телеги или товарные вагоны, тесно набитые другими переселенцами — мужчинами, женщинами, детьми и стариками. Путь мог занимать несколько дней или недель, часть депортируемых гибла в дороге.

Тысячи товарных вагонов с депортированными отправлялись в отдаленные регионы страны. Больше всего переселенцев оказалось на Урале, в Сибири, на севере европейской части страны, в Казахстане и Средней Азии.

Переселенных привозили в поселки или даже на пустынные участки земли. Подчас люди, только что насильно увезенные из домов, руками рыли землянки или строили бараки, в которых, как им тогда казалось, должны были жить до конца жизни. Снабжения не всегда хватало, подсобное хозяйство в некоторых местах было запрещено, нередко в местах скопления переселенцев царил голод, эпидемии, а уровень смертности превышал общесоюзный.

Вскоре места расселения депортированных стали называться «трудовыми поселками» или «специальными поселениями» — они находились в ведомстве ГУЛАГа и стали режимными объектами. Спецпоселения строились на расстоянии 200 километров от населенных пунктов, заводов, фабрик, колхозов, железных дорог и границ. Депортированные жили в землянках или бараках — в одном спецпоселении не должно было быть больше 50 дворов, но это ограничение не всегда соблюдалось: поселки разрастались до 100 и даже 500 дворов.

Да. Спецпоселения — это поселки, у живущих там людей был особенный режим: в чем-то похожий, а в чем-то непохожий на лагерный. Например, каждый спецпоселенец должен был каждые три дня отмечаться у коменданта, не мог выйти за территорию спецпоселения (за этим следили вооруженные милиционеры), но мог свободно по ней перемещаться и даже получать зарплату. У спецпоселенцев отнимали паспорта, они были лишены избирательных прав, возможности получить высшее образование или переехать.

Каждый взрослый спецпоселенец отправлялся на принудительные работы и не мог этого избежать. Правительство использовало спецпоселенцев как рабочую силу, более дешевую и эффективную, чем вольнонаемные рабочие. Переселенцы должны были работать на лесозаготовках и торфоразработках, каменоломнях, рыбных промыслах и только в последнюю очередь заниматься сельским хозяйством.

С началом Великой Отечественной войны из переселенных советских немцев, финнов, румынов и венгров сформировали Трудармию. Четыреста тысяч человек оторвали от семей в спецпоселениях и переместили на места работы. Они работали на шахтах и урановых рудниках, занимались лесозаготовкой и строительством. Все трудармейцы жили и питались также, как заключенные ГУЛАГа. В 1946 году Трудармия была ликвидирована, но служащих ее не вернули на места изначальной депортации.

В 1954 году спецпоселения были фактически ликвидированы постановлением Совета Министров СССР. Ограничения на перемещение сняли с кулаков и советских немцев, а в 1955 году уже бывшим спецпоселенцам начали выдавать паспорта. Правовые ограничения с представителей национальных групп были сняты только в 1956 году. 

Однако это не означало, что правительство обязуется вернуть депортированным конфискованное имущество или восстановить их право на проживание в том же доме или квартире, откуда выселили человека или семью. Новая паспортная система не давала бывшим спецпоселенцам права возвращаться в крупные города — многие оказались лишены дома. После снятия ограничений они оставались в поселках, где провели последние годы, или перебирались в окрестные города. Государство не предлагало им никакой помощи в возвращении на родину.

У поволжских немцев и крымских татар и вовсе не осталось родины — их национальные автономии так и не были восстановлены. В 1957-1958 вновь появились национальные автономии калмыков, чеченцев, ингушей, карачаевцев и балкарцев —  депортированные и их родные стали возвращаться на исторические земли. Иногда это приводило к жестким стычкам: в домах, на пастбищах и полях, которые вернувшиеся считали своими, жили и работали другие люди. Нередко эти другие были представителями других этносов — тогда случались национальные конфликты.

С 1989 в РСФСР и Российской Федерации приняли ряд законов, признающих произошедшее репрессиями и геноцидом отдельных народов. Эти законы гарантировали всем пережившим депортацию и родившимся в спецпоселении реабилитацию, а этническим группам — восстановление национальных автономий. Однако до сих пор по всей территории России, Казахстана и Средней Азии разбросаны потомки тех, кого несправедливо выселили с родных земель. Нередко о них трудно что-то узнать, потому что списки и планы расселения депортированных были засекречены или уничтожены.

Поиски документов по принудительно переселенным нужно вести с обоих концов: откуда переселили и куда переселили. Первым шагом в поиске будет запрос в Информационные центры Главных управлений МВД (ИЦ ГУ МВД) того региона, откуда выслали вашего родственника и куда он был направлен. Например, если родственник был выслан из АССР Немцев Поволжья (современная Волгоградская область) в Свердловскую область, запросы необходимо писать в ИЦ МВД по Волгоградской и Свердловской областям. Необходимо будет приложить цепочку документов, подтверждающих родство с этим родственником. Кроме того, обычно ИЦ МВД требуют направить им нотариально заверенную копию паспорта заявителя.

В отношении раскулаченных документы о выселении могут найтись в фондах районных исполкомов, которые обычно уже сданы в государственные архивы тех регионов, в которые сейчас входят. В архивах ФСБ такого рода документов как правило нет, там хранятся следственные дела по репрессированным — то есть тем, кто находился под следствием и получил приговор по решению суда или «тройки» НКВД.