От блога до биографии поэта

В августе начался новый этап в истории Familio.Media, который мы называем «народным медиа».
«Если раньше мы делали медиа глазами профессиональных журналистов, то теперь даем возможность проявиться тем, кто сам живет генеалогией, глубоко занимается своей родословной и понимает, что интересно самостоятельному генеалогу», – говорит Александр Воробьев, генеральный директор Familio.
Вместо главного редактора и нескольких авторов у нас теперь трое выпускающих редакторов, которые сами и пишут материалы. У каждого из которых свой путь в генеалогии и поэтому свой взгляд на то, о чем они пишут, а также интерес к определенной теме или направленности материалов: обучающим статьям, историям пользователей, интервью и т.д.
Надеемся, что вам понравятся новые материалы, подготовленные нашими редакторами, и будет интересно познакомиться с ними самими.
Сегодня мы публикуем интервью с одним из наших выпускающих редакторов.

Екатерина Бурлаченко – выпускающий редактор Familio.Media и автор «Откровенного генеалогического дневника». Ее родственник – Георгий Рыбинцев – был поэтом Серебряного века, поэтому она тщательно изучает его биографию и пишет о нем книгу.

С чего начался генеалогический путь Екатерины и как изучать биографии предков, слава которых затерялась в истории? Об этом мы поговорили с ней в «откровенном» интервью.

– Как вы начали заниматься генеалогией?

– Это было примерно три года назад, в осознанном возрасте. Но я задумывалась об истории семьи и раньше. Например, купила книгу родителям, в которую нужно было самим вписывать информацию. Там были такие бумажные бланки, которые заполнялись, а потом вставлялись в папочку. Сказала им: «Вот вам подарок, давайте пишите». Никто ничего не написал! Нужно было вникать, разбираться, время тратить. Они говорят: «Пиши сама, а мы тебе всё расскажем». Но я хотела, чтобы это сделали они! Книжка легла на полку. Что случилось три года назад? В Инстаграме* есть такой блогер – Елена Брозовская, она занимается генеалогией, но учит писать тексты. Я подписалась на нее как на блогера, который рассказывает, как писать. Вдруг она говорит: «Я буду проводить бесплатный генеалогический марафон». Совершенно случайно я это увидела, ни на какие генеалогические блоги я не была подписана. Вот попробовала! Оказалось, что это затягивающее занятие: одна находка, вторая, третья… Волею случая меня затянуло.

– Какую первую историю вы раскопали?

– Я начала со своей фамилии, Бурлаченко. Там ничего практически не было известно, потому что мой дед не воспитывал моего отца. Они были знакомы, но никогда не общались. Мне было интересно узнать, откуда они. По другим веткам я знала и прабабушек, и прапрабабушек, многих я застала живыми. У нас все рано женятся и рожают детей. Моя дочь застала свою прапрабабушку, а мой внук свою! А по той ветке была пустота. Тогда еще была жива моя бабушка, ей было за 90. Я с ней созвонилась, она мне все рассказала и про свой род, и про своего бывшего мужа, носителя фамилии Бурлаченко. Оказалось, она знает такие детали, о которых другие и не слышали. Так я смогла выйти на потомков рода Бурлаченко и в Украине, и совсем рядом – в Москве. Это был первый прорыв. Сначала я раскопала военную историю, потом быстро перешла в XIX век.

– А на родственников вы как вышли?

– Искала через соцсети, причем через вторые и третьи руки. Фамилия очень распространена и в Украине, и в селе, где я искала своих предков. Сначала я подняла метрические книги и ревизские сказки, углубилась до 1835 года. Потом стала искать современников. Благодаря деталям из воспоминаний  бабушки, которые она передавала вплоть до говора и фраз, упоминаний имен тех людей, которых она видела более пятидесяти лет назад, я сопоставила факты и написала людям. А мне отвечали: «Да, я знаю! Это соседи мои в селе! На соседней улице жили с такой фамилией люди, я пойду схожу и узнаю». Односельчане действительно вошли в мое положение, сходили, узнали, дали мне контакт другого человека, который знает моих родственников. А тех, кто живет в Москве, я пробила по справочникам 90-х годов.

– На кого вы учились? Вы работаете журналистом, верно?

– Нет, я училась на инженера, но работаю  в сфере телевидения. У меня административная должность: я занимаюсь организацией съемок. Еще я училась в школе телерадиоведущих. С журналистикой я напрямую никогда не связывалась, но с написанием текстов – да.

– Как у вас появился генеалогический блог?

– Блог появился из обычной странички в Инстаграме*, где я писала о каждом своем новом хобби. Во время пандемии я нашла несколько тематических групп в Фейсбуке*, потому что мне всегда нужна отдача, мне хочется всем делиться и всё обсуждать. В одну из групп меня позвали модератором. Чуть больше года назад я вернулась во ВКонтакте. Тогда я поняла, что если начну писать о генеалогии на своей личной страничке, то вся моя тысяча подписчиков просто повесится: не всем это интересно. У меня была мечта создать группу, как та в Фейсбуке*, где люди могли бы общаться, но в итоге я решила, что это будет мой дневник, который можно почитать и прокомментировать. Основное, что я хочу, – делиться своими историями и опытом, и это у меня получается.

– Почему он откровенный?

– Такой у меня ник испокон веков, с появления Интернета у меня дома. А вообще, название себя оправдывает. Я откровенно делюсь, что получается и не получается у меня в исследованиях.

– У вас был пост про помещичьих крестьян, где вы рассказывали, что с ними вышла сильная путаница. И там был комментарий о том, что крестьян вообще искать неинтересно: только имя и отчество, а истории нет. А что для вас важнее: имя или история?

– Истории интереснее. Но тут нужно оговориться. Я не очень понимаю тех людей, которые говорят: «Папину линию я хочу изучать, а по маме мне вообще неинтересно». Если ты хочешь знать о своем роде, то есть о себе, то нужно знать всё: и хорошее, и плохое по всем веткам. Например, мой дед, которого я знать не знала, для меня так же интересен, как и те, с кем я общалась. Неважно, что он был не очень хорошим человеком для моего отца, которого он бросил и не растил. Мне хочется знать и про него, и про его родителей, и про его дальних предков. Истории более интересны для понимания себя. Если ты просто узнал имя и место жительства, то ты не сможешь полноценно осознать, кто ты. Гораздо интереснее, когда я узнала, что село, где жили мои предки, было основано военными. История вырисовывается: там было много бунтов, жители отстаивали свои права, потому что они бывшие военные. Вроде тоже просто крестьяне, но у них есть история протеста. Формируется картинка про них, ассоциируешь себя с этим родом. А ещё и сам поиск – это история! Например, мы по фотографии нашли захоронение моей прапрабабушки на пятигорском некрополе. Долго не получалось найти ни само захоронение, ни запись о смерти. А потом местный некрополист смог опознать по торчащему из земли кусочку камня наш памятник с фотографии, летом приехали, раскопали и поставили обратно на постамент, так как он был сброшен с него. По данным на памятнике нашли запись о смерти, а из неё и эпитафии узнали печальную историю кончины.

– Где можно найти истории?

– Зависит от того, кем были предки, поэтому источники могут быть совершенно разные. В крестьянстве я еще не специалист, мне сложно сказать. Например, есть девушка, которая ведет блог про то село с бывшими служилыми людьми: она ходит в РГАДА, читает скоропись и выписывает всё. Сама я бы долго до такого не дошла, потому что это косвенные документы про все село в целом, а я пока ищу частные. Но оказалось, что там упоминается, кто бунтовал, кого арестовали, кто как набедокурил. А если искать городских жителей – мещан, купцов, – то шансов что-то выяснить намного больше. В первую очередь, это разные фонды региональных архивов. В моем случае это были дела Думы, Ратуши, дела по городскому самоуправлению, потому что предки занимали различные посты. Во вторую очередь, это могут быть полицейские дела. Мой предок спас утопающего ребенка, и об этом есть целое дело в архиве. Конечно, есть еще и музеи, и библиотеки – особенно в маленьких селах. Например, моя бабушка была старожилом в деревне, и ее интервью нашлось в частном музее военной истории района.

– Давайте поговорим о Рыбинцевых. Как вы узнали об этой ветке?

– Все началось с семейной легенды: Рыбинцевы были богатыми, возможно, знатными людьми Пятигорска, а потом якобы всех расстреляли. Знали, что у них был красивый дом на одной из самых главных улиц, машина, а у дам большие шляпы с перьями. Такие воспоминания остались из детства моего прадеда – его отца расстреляли, когда ему было 10 лет. Вначале никто это не обсуждал, а после 90-х годов уже можно было говорить. Раз они «богатые люди», я стала изучать адрес-календари. Пересмотрев их все, обнаружила своих предков как купцов. Это была первая зацепка. Я начала исследовать документы, связанные с купечеством. Выяснила, что они были гласными Думы, а один из Рыбинцевых – главой Пятигорска. Тогда я даже не знала, мои это Рыбинцевы или просто однофамильцы. Когда я просматривала метрические книги, то уже выяснилось, кто кому брат, и выстроилась вся цепочка.

– А расскажите вашу интересную историю про поэта Рыбинцева?

– Я много раз гуглила эту фамилию в разных вариантах. Это была единственная фамилия в моем роду, которая легко гуглится (не Ивановы и не Александровы). Однажды нашлось упоминание поэта Рыбинцева в книге про домик Лермонтова в Пятигорске, что у какого-то купца сын стихи пишет. Явно это кто-то из наших! Я нашла его метрику, студенческие дела, связала всё воедино. Оказалось, этот поэт – мой двоюродный прапрадед. Я стала изучать его биографию, потому что он самая неординарная личность из всего рода. Я про него знаю больше, чем про прямых предков, потому что он творческий человек и оставил много следов.

– Вы восстанавливаете его биографию. Как это происходит?

– Изначально это было очень хаотично: что нагуглилось, то и использовала. Самая первая находка – это его студенческое дело в Московском Императорском университете. Одна девушка, которая ходит в ЦГА Москвы, посмотрела для меня в фонде университета эту фамилию. Почему-то ей, как опытному человеку, показалось, что мои предки могли там учиться. И действительно, три моих предка там нашлись! Дальше я изучила архив литературы и искусства. Там нашлись его письма, стихи и газетные вырезки. Мне повезло, что в фонде другого, более известного человека сохранились эти материалы. Постепенно я выработала систему: изучала каждую часть его жизни отдельно – творчество, военный период, детство, эмиграцию. Штудировала все источники, например, в литературной части – его контакты, прямо как частный детектив. Те, с кем он общался, могли его упомянуть в переписке. Вычленяла из его писем фамилии, отрабатывала всех, с кем общались они, смотрела их переписки между собой. Так выявился круг его общения, иногда кто-то говорил о нем мельком, практически одним словом, и не всегда хорошим, но это тоже были зацепки! Отдельная работа велась с газетами.

Вообще в такой работе важно выходить на людей. Например, письма Рыбинцева сохранились в фонде поэта и литературоведа Евгения Архиппова. Значит, нужно найти людей, которые занимались Архипповым. Кто-то говорил, что больше ничего не знает, другие же обладали некоторым количеством информации конкретно по Рыбинцеву! Если человек хоть как-то засветился, то нужно обязательно отрабатывать его окружение и тех людей, кто связан с этой темой в прошлом и настоящем.

– Как вы вырабатывали систему сбора информации? Вы ориентировались на исследователей, изучавших поэтов Серебряного века?

– Я не смотрела на других. Так как я читала переписки, например, опубликованную переписку Архиппова с разными людьми, я выстроила логику поиска по архивным фондам, музеям и библиотекам. Существуют литературные архивы, библиотека РАН. Видя, что указывают другие исследователи и литературоведы в списках литературы к своим трудам, я на это опиралась. И, конечно, я общаюсь со многими литературоведами и краеведами, которые дают мне советы, подсказки и поддерживают меня в моем исследовании.

– Трудно ли изучать литературную биографию? Вы учились на инженера, а здесь нужно изучать стихи, анализировать их, понимать всю литературную тусовку того времени.

– Изучать не сложно: собираешь материал, он складируется у тебя. Когда же нужно перейти на следующий этап – написать о человеке, – то ты не можешь просто показать все упоминания, нужно собрать их в единый материал. Первое мое выступление было о его судьбе, это было просто, та же генеалогия. А когда меня попросили подготовить литературоведческий доклад на 20 минут, было сложно! Я целый год отказывалась, не хотела писать о лермонтоведении, которым он занимался. Что я напишу? Вот был Рыбинцев, он занимался Лермонтовым: вот его стихи, пять штук, вот его статьи, три штуки! Вроде как написать мне нечего, но в итоге я еле-еле уложилась в назначенное время, а полная версия текста – это 40-минутное выступление! Да, пришлось с нуля разбираться и вникать, что такое анализ текста. Ямбы и хореи – это все со школы знают, а у него терцины, которые никто не учил. А потом я анализировала, как я чувствую. Например, я поняла, что его статьи относятся к жанру эссе. Я взяла несколько статей для школьников и студентов: «Что такое эссе?» Всю эту базу я себе сохранила и стала сравнивать по каждому пункту. Стала писать: «Эссе обладает таким-то признаком. Его мы можем видеть у Рыбинцева там-то…» Потом мне сказали, что всё очень правильно и профессионально. Для своей третьей статьи, где требовался анализ связей и эпохи, я пригласила соавтора, который занимается литературоведением и биографистикой, в частности написал биографию Валерия Брюсова.

– Ваш блог вам помогает написать книгу?

– Во-первых, можно главы целиком брать из блога. Это такие части книги, которые я бы и не написала, если бы его не вела. Через полгода-год ты уже не помнишь, как нашел какую-то деталь. Например, я выяснила дату рождения своего прапрадеда. Потом оказалось, что это не он. У него был брат с таким же именем, который умер в детстве. До этого я три года уверенно писала, что мой предок родился тогда-то. А тут бац! Это не он! Тот ребенок умер в пять лет! Я сразу всем этим делюсь, иначе это окажется просто цифрами. Блог – это основа будущих книг о моих предках. В ближайших планах у меня две книги: одна для родственников, о роде Рыбинцевых, а вторая о поэте, хочу издать эту книгу официально, чтобы его история пошла в массы, чтобы вытащить имя Георгия Ивановича Рыбинцева из забвения. Нужно только найти деньги для хорошего издательства, скорее, это будет краудфандинговый проект.

– Что вы почувствовали, когда узнали, что ваш родственник был поэтом? Есть ли у вас с ним взаимосвязь?

– Вы правильно подметили: наверное, у меня с ним родство душ. Он мне настолько интересен и близок, что, когда я стала читать его письма, они во мне очень откликались. Все его страхи, сомнения и творческие метания легли мне на душу. Мне кажется, что мне передалась его тонкая душевная организация и творческая натура. А вообще многие в нашем роду рисовали, писали стихи, но только для себя.

– Расскажите, как вы оказались в Familio?

– Мне очень спонтанно предложили что-нибудь написать. Я не планировала работать в этой области, но мужу часто говорила: «Было бы интересно сделать что-нибудь в генеалогической сфере». Так как писать я люблю, то я согласилась! Посмотрим, что из этого выйдет.

*Социальные сети Instagram и Facebook принадлежат компании Meta Platforms, которая признана в России экстремистской организацией и запрещена.