Сколько можно узнать про историю своей семьи за два года?

Елена Соколова начала активно заниматься генеалогией в начале пандемии. Благодаря упорству, трудолюбию и капельке везения за два года она смогла подтвердить семейную легенду, найти удивительные закономерности и даже свозить свою маму на малую родину. Елена поделилась с Familio.media cвоим опытом изучения истории семьи и дала полезные советы.     

— Расскажите, с чего началось ваше увлечение генеалогией? 

— Я живу в Свердловской области в небольшом поселке с населением чуть более трех тысяч человек. В 1990-е годы все было утеряно, никаких документов по истории нашего края не сохранилось. В 2019 году мы с коллегами начали делать список участников Великой Отечественной войны в честь 75-летия Победы — по нашему городскому округу его раньше не составляли. На мемориалах павших воинов указаны лишь фамилия и инициалы. Получается, что человек подвиги совершил, погиб ради нас — и остался без имени. Мы сделали фотографии и с помощью открытых баз ветеранов на сайтах «Подвиг народа», «Память народа», «Мемориал», «Звезда», «Дорога памяти» начали расшифровку.

Я и раньше задумывалась о занятии генеалогией. Участвовала в конкурсе «Семья года», собирала по родственниками фотографии, информацию, но не более того.

Когда стала заниматься военными сайтами, общаться с соседними архивами, познакомилась с научным сотрудником одного из ближайших музеев. Мы разговорились, и я ей рассказала историю моей прабабушки. Всегда казалось, что это легенда. Прабабушка по линии отца умерла в 96 лет, когда мне было 14. Постоянно говорила: «Садись, Ленка, будем шить, вязать. Слушай, уши развешивай». Она рассказала мне тогда, что прадедушка мой служил сибирским казаком. Когда Колчак отходил в Маньчжурию, он якобы приехал за ней, а у нее ребенок на руках. Конечно, прабабушка отказалась. И он в одну из темных ночей ускакал на лошади. Прабабушка потом упоминала между делом: «То ли дошел, то ли не дошел он до Маньчжурии, то ли жив, то ли не жив. Может, женился на какой-нибудь китайке». Эти ее слова я запомнила.

Услышав эту легенду, сотрудница музея предложила ее проверить: «Слушай, у меня есть связь с хабаровским архивом. У них там есть архив БРЭМ — Бюро российских эмигрантов Маньчжурии. Я тебе дам ссылку на алфавитный список эмигрантов, попробуй поискать». Я вбиваю в поиск моего прадеда — Воронов Василий Мартемьянович — и нахожу фамилию, имя, отчество. Год и дату рождения его я не знала.

Дальше звоню той сотруднице музея из Пермского края. Говорю — так и так, я нашла фамилию. Что дальше? Она говорит: «А что дальше? Пиши в Хабаровский архив».

— Вы написали? 

— Написала, и они ответили, что буквально завтра готовы выслать данные. Я заплатила полторы тысячи рублей. На следующий день открываю почту, и мне приходит анкета моего прадеда где-то на десяти страницах, потом еще на десяти страницах. Руки трясутся, естественно. Я это все распечатываю, на эмоциях бегу к родителям. Когда принесла, показала,  отец сидел, плакал, листал и смотрел эти бумаги.

— Вот это находка! Что вам удалось узнать из этих документов?

— Очень многое. Главное — была фотография. Эмигрировал и жил он в Харбине. Бюро российских эмигрантов Маньчжурии заполняло ежегодно данные на всех эмигрантов. Там было все очень подробно: фотография, анкета, образование, род деятельности. Единственное, не было информации о родителях и о близких, оставшихся в России.

Но произошло одно очень любопытное совпадение. Из этих документов я узнала, что прадед там женился. Моя девичья фамилия Воронова. Я вышла замуж и поменяла ее на Соколову. Мой прадед был женат на Чернигиной в Казахстане. Когда он уехал в Харбин, то женился второй раз, и в жены нашел себе Соколову.

— Какие неожиданные повороты судьбы!

— Да, спустя почти сто лет такое интересное совпадение. Представляете? Я говорю — это магия. Надо продолжать. 

— Как ваши родственники и друзья относятся к увлечению генеалогией? Поддерживают, помогают?

— Еще как! В «Одноклассниках» общаемся с земляками. Кто в Казахстане остался, а кто в Германии живет. Пытались искать общих предков, обменивались информацией. Существовал хороший сайт сибирского казачества, «Сибирский казак». Я на нем выискивала метрические книги и другую полезную информацию.

Позже узнала про сайт ВГД и постепенно нашла про своего прадеда-эмигранта побольше информации. Оказывается, у него был брат, который также приехал в Харбин. Воронов Иван Мартемьянович. Я через то же Бюро про него информацию запросила. Представляете, за ним велась агентурная слежка! Он был поручиком на Китайской железной дороге, и за ним следили. В общем, брата не стало в 1937 году, а прадеда моего — в 1940 году. Но у него успела родиться дочь.

— Получилось найти о ней информацию?

— Да, мне стало интересно, куда она делась после его смерти. Ее звали Любовь Воронова. Я пыталась найти концы, но пока без особых успехов. Узнала лишь, что она вышла замуж за Малышева и родила дочь. Поскольку в браке она поменяла фамилию, доступа в архивах не дают: Малышев мне уже не родственник. Получается, это моя бабушка двоюродная. На этом дело затормозилось. Пока не знаю, куда делась Любовь Воронова из Китая. 

Параллельно, естественно, я изучала историю Харбина. Прошлась практически по всем улицам с помощью сервиса Google Карты, про кладбище Харбина узнала очень многое, читала про то, где и какие съезды потомков эмигрантов проходят в Харбине. Изучила досконально в интернете все, что могла. Забиваю какую-то фразу, связанную с моим поиском, и пролистываю все возможные страницы сайтов.

— Это у вас по линии отца. А по маминой линии вы пробовали искать? 

— Да, этим тоже занимаюсь. У меня мама немка, и, естественно, репрессии не обошли их стороной. Бабушка — крымская немка, дедушка — саратовский немец. Они были репрессированы и переселены как колонисты сначала в в разные места Казахстана, потом их на Урал всех отправили. Тогда был указ Сталина — с 17-летнего возраста всех отправить на Урал для строительства Челябинск-Металлургстроя. Я хорошо знала этих бабушку и дедушку и помню их сейчас. Они умерли недавно, в Германии, вернувшись на историческую родину. Историю их жизни я более-менее знаю по их же рассказам. Мама очень мало помнила, потому что ей всего четыре года было, когда они выехали из Челябинской области. 

— Вы ведь наверняка еще обращались за дополнительной информацией в архивы?

— Да, я писала в архивы, многое выясняла. В мамином свидетельстве о рождении указано место — совхоз ЧМС. Что такое ЧМС? Ищем ЧМС — Челябинск Металлургстрой. Хорошо, давайте дальше. Совхоз ЧМС. Выдан документ в Сосновском районе, Большое Баландино. Захожу в интернет. Большое Баландино не является на данный момент районным центром.

Пишу в архив Сосновского района о том, что хочу узнать, как называется населенный пункт, который в документах ранее значился совхозом ЧМС. Я рассказываю историю моей семьи, и они мне отвечают буквально на следующий день, что совхоз ЧМС состоял из четырех ферм. Ферма №1 – переименована в Береговую, ферма №2 – Полянный, ферма №3 – уже не помню, №4 – Солнечный, центральная усадьба. Я думаю – какая ферма? Она не указана в свидетельстве о рождении.

Что делать? Звоню в Германию. Старшая сестра мамы тогда уже ходила в школу и должна помнить, где они жили. Она мне рассказывает: «Я училась на центральной усадьбе, Солнечной, но жили мы не там. Названия тогда не было у них. Номер фермы я не помню, но говорили, что ферма №2». Я открыла старые карты, чтобы вычислить, на какой ферме они все-таки жили, и спрашиваю:  

— Речка была?

— Нет, не было.

— А церковь была?

— Нет, не было церкви. 

Значит, все сходится. Действительно, ферма №2 — поселок Полянный. Недавно мы с мамой поехали туда. По пути заехали в Челябинск, забрали ее двоюродную сестру, которая родилась в Копейске. Они с мамой трудармейцы: обе родились в семьях немцев трудармейцев, которые были сосланы в Казахстан, а потом репрессированы в трудармии в Челябинскую область.

Приехали в архив, нас там встретили, заранее попросили привезти документы об истории семьи. Мы все, что собрали, оформили в папочку с фотографиями, начиная с того, как немцы попали при Екатерине II в Россию, и до того, как уехали в Германию. За исключением тех, которые остались, подобно нам, кто в России, кто в Казахстане. Работники архива с удовольствием все это приняли, поблагодарили и сказали, что будут тоже писать статью. В общем, получили от меня больше информации, чем я от них.

Мы приехали в родные мамины места. Подъезжаем к селу Большое Баландино, я говорю: «Выходи, сфотографируемся, нашим в Германию отправим фотографии и видео». А у мамы руки трясутся, говорит с трудом:

«Я стою на земле, на которой меня родили, где я бегала маленькая…» 

— Да, непередаваемые эмоции.

— Ради этого и стоит заниматься историей своей семьи. Эмоции, впечатления, чтобы члены семьи могли общаться между собой не только на какие-то отстраненные темы, но и рассказывали о бабушках, дедушках как можно больше.

Я очень рада, что успела съездить с мамой на ее родину. Маме 69 лет, и мне хотелось сделать ей приятное. Да и самой узнать. У меня три дочери: 31 год, 29 и 16 лет. Средняя и младшая не особенно интересуются историей семьи, а вот старшая, когда я ей принесла эти папочки, показала с архивом БРЭМа все переписки, фотографии прадеда, его брата, дочери, жены, говорит: «Мама, надо об этом написать мемуары. Я же потом своим буду рассказывать, когда у меня время будет на пенсии». Генеалогия объединяет поколения и укрепляет внутрисемейные связи.

— Елена, вы слышали про сервис «Familio»?

— Да, я часто читаю в интернете материалы, касающиеся генеалогии, и везде регистрируюсь. Таким образом нашла и раздел с полезными статьями на «Familio». Мне стало интересно. Я сделала из них очень много выводов для себя.

Самое главное, что я поняла — мне нужно всю найденную информацию оцифровать, оформить и упорядочить, чтобы вроде досье на каждого получилось. Потому что пока много есть информации разрозненной, и я сама порой забываю уже, что и где нашла.

У нас дед с бабушкой трудармейцы, оставили после себя 7 детей, 26 внуков, 55 правнуков, 26 праправнуков, и, возможно, сейчас где-нибудь рождаются еще праправнуки, но мы не можем об этом знать, потому что жизнь разбросала их потомков не только по России и Казахстану, но и по Германии. 

— Расскажите подробнее о вашей деятельности по созданию списков ветеранов.

— Проблема в том, что история нашего поселка вся утеряна. Пришлось искать, восстанавливать, используя информацию в интернете и литературе, иногда даже в художественной. Нашла произведение – «Военная история Гражданской войны на Урале». Открываю — а там ссылка. Оказывается, маршал Рокоссовский на нашей Попковской горе начинал свой боевой путь в Красной Армии, в Каргапольском отряде. Теперь надо мемориал ставить.

— Ого! Получается вы не просто историей своей семьи увлеклись, но и развиваете историю и культуру вашего округа. 

— На данный момент мне, конечно, коллектив помогает. Сейчас занимаемся с тем, что у нас есть. Сайт «Мемориал» и особенно «Память народа» выручают. Благодаря этому мы расшифровали практически все имена-отчества с нашего мемориала и опубликовали в Интернете. В будущем оформим бумажные «Книги памяти» на тех, кто погиб, и на тех, кто выжил. В библиотеке числилась такая книга — в ней сто человек. Сейчас у нас в списке 228 человек. Из них 113 с фотографиями. Мы обращаемся к родственникам воевавших и благодаря этому восстанавливаем фотографии. Если их нет, то историю боевого пути берем с сайтов, документы о награждении туда добавляем. Все это будет в нашей «Книге памяти».

К 9 Мая следующего года мы планируем книги выставить на площади, где люди смогут в специальной палатке подходить, листать, смотреть вместе со своими детьми, внуками. Подойдут, откроют книжку, скажут: «О! Это мой прадед». Вот тут, я считаю, будет наша победа. Цель, которую мы ставим перед собой, — чтобы люди пришли, посмотрели и рассказали своим детям.

— Правильно. Потому что взрослое поколение больше заинтересовано, и оно сможет заинтересовать молодых.

— Конечно. К слову о том, как тут относятся к истории. В библиотеке периодически списывают все то, что раньше хранилось. Выбрасывают даже исторические альбомы. Одну такую книгу я буквально вытащила из печки. Это «Книга памяти передовиков всероссийского социалистического соревнования». Был у нас здесь один из лучших леспромхозов Советского Союза. Из десяти тысяч населения четыре работало на этом предприятии. Заполняться она начала специально сделанными фотографиями в 1949 году.

— Очень ценная находка!

— Да. Может быть, в будущем кому-нибудь эта книга поможет найти своего родственника, узнать, чем он занимался и каким был передовиком производства, и гордиться им.